Слякоть. Около ноля

Согласно официальным данным Росстата, промышленное производство в России по итогам 10 месяцев 2013 года упало до нулевой отметки. А в октябре статистическим ведомством вообще зафиксирован спад в 0,6 процента.

Соответственно просели и прогнозы на рост ВВП в нынешнем году. В начале года правительство планировало рост в 3,6—3,7 процента, причем премьер Медведев упрекал своих подчиненных в том, что этого мало. Однако в течение года дела шли всё хуже, и прогнозы сначала понизились до 2,4, затем до 1,8 процента. А недавно глава Минэкономразвития Алексей Улюкаев заявил, что и до этого весьма скромного показателя недотянемся — рост остановится на отметке 1,5–1,6 процента. И вряд ли кто-то удивится, если за оставшийся до конца года месяц прогноз еще раз пересмотрят в сторону понижения — до совсем уж микроскопических величин…


Почему же так резко затормозилось экономическое развитие в стране, чей ВВП до кризиса исправно прирастал темпом 6—7 процентов в год. Да и после кризиса выдавал ежегодно по 3—4 процента в плюс? Лучше всего это объяснил бывший многолетний министр финансов Алексей Кудрин: перестала работать докризисная модель экономического роста, базировавшаяся на том, что каждый год нефть прибавляла в цене 15—20 процентов. Ну а поскольку нефть — это наше всё, то и экономика в целом подрастала ежегодно на те самые 6—7 процентов. Теперь же цена нефти пусть и находится на достаточно высоком уровне, но не растет. Перестала расти, как следствие, и вся российская экономика.

Не работают в российской экономике и все остальные драйверы роста. О модернизации и инновациях сейчас большие чиновники не вспоминают даже на словах. Рассчитывать на то, что «заграница нам поможет», то есть на внешний спрос, — тоже не приходится. У этой самой заграницы — хоть в Европе, хоть в США, хоть в Китае — у самой большие трудности с финансами. Нет у них возможности заваливать нас инвестициями, и даже просто приобретать наши экспортные товары в прежнем, докризисном объеме. Да и мы сами постарались: так задрали цены на наш драгоценный газ, что заграница всерьез озаботилась (и небезуспешно!) поисками альтернативных источников энергии.

А еще надо учитывать, что российскую экономику крепко держат за горло два «удушающих» фактора. Первый — это государственная политика в отношении естественных монополий, которые постоянно с разрешения правительства повышают свои тарифы. А те, в свою очередь, давят на бизнес, повышают его издержки, разгоняют инфляцию и сокращают спрос на конечную продукцию. Временное замораживание тарифов на тот или иной срок сути дела не меняет: всё равно их поднимут не зимой, так летом, не летом, так осенью. Второй фактор — высокая степень закредитованности российских физических лиц. К концу году суммарный размер розничных кредитов достигнет, по оценкам банкиров, астрономической суммы — 10 триллионов рублей. Люди уже не могут больше повышать свою покупательную активность за счет потребительских кредитов, соответственно, рассчитывать на потребительский бум как на источник потенциального роста тоже не приходится.

Вопрос в том, как завести заглохший мотор экономического роста. Никаких волшебных рецептов не существует, набор мер примерно понятен.

Например, принято считать, что помочь делу могут вложения государственных средств в крупные инфраструктурные проекты: дескать, как потекут денежки из бюджета, так и заведётся заглохший мотор нашей экономики. Уже вроде бы даже принято решение о выделении из Фонда национального благосостояния около 1 триллиона рублей на реконструкцию Транссиба и БАМа, а также строительство Центральной кольцевой автодороги, ну и на ряд проектов помельче.

Поможет ли это экономическому росту? Ответ становится очевидным, если вспомнить, что уже прошел саммит АТЭС во Владивостоке, который стоил стране около 700 миллиардов рублей; Универсиада в Казани ценой 230 миллиардов; уже осуществлена большая часть трат на Олимпиаду в Сочи, официально оцениваемых в 200 с лишним миллиардов рублей… И что в результате? Тот самый нулевой промышленный рост и падение роста ВВП то ли до 1,8%, то ли до 1,5%.

Еще один вроде бы беспроигрышный рецепт — сделать ставку на развитие малого и среднего бизнеса. Тем более что тут есть значительные резервы: доля малого и среднего бизнеса в ВВП России сейчас едва превышает 20 процентов, в то время как в США этот показатель составляет 50 процентов, а в Китае — более 60. Недавно первый вице-премьер правительства Игорь Шувалов сообщил: в следующем году в отдельных регионах планируется проведение эксперимента по предоставлению стартапам налоговых каникул. Однако, даже если эксперимент пройдет блестяще, понятно, что при столь скромных масштабах это даст прибавку к ВВП страны в какие-то сотые доли процента. А

будут ли подобные меры распространены на всю страну — большой вопрос: по словам того же Шувалова, Федеральная налоговая служба против.

Руководство Центробанка со своей стороны обещает внести вклад в борьбе за экономический рост, заключающийся в сдерживании инфляции. Ведь замедление роста цен крайне важно для формирования длинных денег в экономике. Но и в решении этого вопроса особых успехов, увы, не наблюдается. Во всяком случае, Алексей Улюкаев уже выразил сомнение в том, что по итогам года удастся удержать инфляцию на планируемом рубеже 6 процентов — вероятно, будет больше. Тем более что в конце ноября курс рубля снова покатился вниз — а это верный признак скорого роста цен.

Вывод из всего вышесказанного не слишком духоподъёмный: российская экономика обречена в ближайшее время жить в состоянии «около ноля».

Дмитрий Докучаев