Самопринуждение к миру

На заседании международной группы поддержки Сирии в Мюнхене объявлено о том, что к следующей пятнице на сирийских фронтах должен прекратиться огонь. Должна также начаться доставка гуманитарной помощи нуждающимся и возобновиться переговоры в Женеве о политическом урегулировании.


Перемирие не будет распространяться на «террористические организации» типа «Исламского государства» (организация, запрещенная в РФ) и «Джебхат ан-Нусра» (тоже запрещена в РФ) и прочих других, пока официально непоименованных, чей список должен быть утвержден в ООН. Будет создана специальная рабочая группа под совместным американо-российским председательством, чтобы выработать некие «модальности» будущего перемирия и правила применения оружия: кого, короче, можно бомбить, кого — нет и что конкретно делать с тотальной гуманитарной катастрофой в регионе.

Задача стоит неподъемная. Всякое устойчивое перемирие требует разработанных и подробных, совместно согласованных и утвержденных правил. Нужна система наблюдения и разбора происшествий, нужны многочисленные, хорошо вооруженные миротворцы и, главное, нужно сильное желание и политическая воля воюющих сторон реально прекратить огонь. Сегодня в Сирии ничего этого нет, зато есть застарелая взаимная ненависть и желание мстить. Понятно, что мюнхенской голословной декларации совершенно недостаточно, чтобы хоть какое-то перемирие состоялось и тем более удержалось. В Донбассе, например, не получается устойчивого долгосрочного прекращения огня уже второй год, и в Нагорном Карабахе — постоянные бои местного значения. А в Абхазии, в Южной Осетии и в Приднестровье давно не стреляют, хотя кардинального политического решения нет нигде.

Режим Башара Асада считает террористами всех своих вооруженных противников. Отряды ИГ, которые враждуют практически со всеми, занимают более-менее определенную территорию, но, например, бойцы «Джебхат ан-Нусра» рассыпаны там и сям, отряды перемещаются по ходу сражений, образуя разномастные боевые группы. Отличить с воздуха «террориста» от «оппозиционера» трудно при всем желании. На стороне сторонников Асада — такая же чересполосица из остатков развалившейся армии, всяких ополчений, образованных по религиозно-этническому признаку, отрядов добровольцев-карателей и многочисленных иностранных добровольцев-наемников (в частности, иранских военных и бойцов ливанской «Хезболлы»).

В подобной обстановке у провозглашенного перемирия нет практически никаких шансов на успех. Иран и РФ вложили и продолжают вкладывать огромные средства и нести потери ради спасения разбитого и разоренного, отвергнутого собственным народом режима Асада.

Дальняя цель Москвы и Тегерана — победить в гражданской войне, разгромить и вытеснить за границу вооруженную оппозицию всякого рода и утвердить Сирию в качестве совместного ирано-российского протектората со стратегически важными военными базами. Что-то вроде Чечни, как она сложилась при Путине после разгрома боевиков и исламистов.

Может в Сирии появиться новый вождь, типа Рамзана. На Асаде, в конце концов, свет клином не сошелся.

Европе нужно, чтобы в Сирии снова был хоть какой-то порядок, но нет никакого согласия в том, как этого добиться. ЕС совершенно расколот, сообщают источники в Брюсселе: Франция, Британия, Швеция и Дания жестко отказываются иметь дело с Асадом и требуют всемерно поддержать оппозицию. Болгария, Румыния, Испания и Чехия согласны вести диалог с Асадом, остальные вместе с Германией как-то колеблются между. Все в ужасе от потока беженцев, а некоторые согласны с Москвой, «которая бомбит всех подряд».

Официальная политическая линия Вашингтона, проводимая госсекретарем Джоном Керри, также основана на непременном поиске любой ценой общих точек соприкосновения с Москвой по сирийскому кризису, и это вносит дополнительный раскол в ЕС.

Никакого давления, никаких потенциально угрожающих действий — только неустанный поиск компромиссов «с другом Сергеем» [Лавровым]. В результате в ответ на мюнхенское решение о перемирии, Асад объявил, что собирается отвоевать всю потерянную Сирию, что «может потребовать времени». Впрочем, не только времени — еще нужно будет убить до миллиона человек вдобавок к уже погибшим 470 тыс. и получить еще до 10 млн новых беженцев.

Только сократив предвоенное население Сирии (23 млн) раза в 3, реально заставить остальных снова подчиниться режиму.

По мнению европейцев, первые 100 дней воздушной кампании ВКС в Сирии оказались малоэффективными: деморализованные и малочисленные остатки сирийской армии не могли и не хотели энергично наступать, чтобы воспользоваться эффектом российских бомбежек. Потому к нынешнему наступлению к северу от Алеппо иранские союзники Асада собрали ударный кулак хорошо подготовленных бойцов из «Хезболлы», а также наемные отряды иракских и афганских шиитских ополченцев под командой генералов и офицеров иранского корпуса стражей исламской революции (КСИР). Радикальные шиитские боевики давно воюют в Ираке, Ливане и в Афганистане с суннитами, которые составляют подавляющее большинство населения Сирии. Они религиозно мотивированы и нередко склонны к крайней жестокости, как, впрочем, и их противники — сунниты. Но таких ударных сил в распоряжении режима Асада сравнительно немного. Надо действовать стремительно в районе Алеппо — оттеснить бойцов сирийской оппозиции и радикальных исламистов за турецкую границу, а вместе с ними ненадежное гражданское суннитское мирное население — чем больше, тем лучше.

Когда турецкая граница будет закрыта, охрану занятых территорий можно передать всяким худо-бедно подготовленным местным, а ударные части нужно перемещать на другие фронты, прежде всего к Дамаску и южнее, чтобы перекрыть иорданскую границу. Занятую оппозицией часть Алеппо также желательно зачистить сравнительно быстро, пока там паника, а то придется вести осаду много месяцев или даже лет, как это было с Сараево во время боснийской гражданской войны. Особенно если в Алеппо по плану Лаврова—Керри будет налажен гуманитарный коридор снабжения.

То есть военная логика требует, чтобы ВКС продолжали бомбить, а сборные силы режима Асада продолжали наступать, пользуясь любым предлогом: что оппозиция сама не желает перемирия, что это «террористы» и т.п.

Кстати, Лавров в Мюнхене блестяще выполнил задание центра, обвел вокруг пальца Керри, подписал необязательную бумажку, которую можно трактовать как хочется. Вышло лучше, чем даже Минск-2.

Лавров даже призвал американских военных к тесному сотрудничеству: «У нас есть общий враг». Но это вряд ли: согласие по Сирии достигнуто не с США и не с Пентагоном, а с Керри. Когда в Мюнхене вели переговоры, глава Пентагона Эштон Картер в Брюсселе вежливо объяснил журналистам, что желает Керри успеха, а его [Картера] задача — «сдерживать русскую агрессию» и бороться с ИГ силами собственной коалиции. Картер уже не раз доказывал, что Керри ему не указ.

Завершающая свой срок администрация Барака Обамы слаба, и это вроде бы должно сыграть на пользу российским стратегическим замыслам. Но по факту время и усилия, потраченные на бесконечные переговоры с Керри, окажутся вдруг потраченными впустую. Российские военные и союзники спешно продвигаются в сторону турецкой границы, и прямое военное столкновение становится все более вероятным, но Лавров выражает уверенность, что Вашингтон не допустит ввода в Сирию турецких или иных иностранных суннитских арабских сил. Впрочем, Керри уже начал страховаться, заявив в интервью в Мюнхене: «Если Асад, РФ и Иран не выполнят обещания, международное сообщество не будет стоять, как идиоты, и бессильно пялиться. Могут появиться наземные силы». Типа я ни при чем, сами расхлебывайте, Керри сделал что мог.

Павел Фельгенгауэр